|
СЛОВО ОБ АВТОРЕ
Николай Трифонович Дегтярёв родился в поселке Серышево Амурской области. Отец - отставной офицер Тихоокеанского флота, мать - домохозяйка. Он рос в семье, где было шестеро детей. Учился в Бочкаревской школе, затем в Мазановской школе-интернате вместе с «коренными» воспитанниками, оставшимися без родительской опеки. С раннего детства пристрастился к чтению. Интересовался не только прозой, но и поэзией, хотя стихов еще не писал. И очень любил рисовать. Картины Николая демонстрировались даже на районных выставках.
В юношеском возрасте Дегтярёв стал заниматься гиревым спортом, штангой, борьбой и немного боксом. До этого он уже получил неплохую физическую закалку. Дело в том, что при школе-интернате имелось подсобное хозяйство с техникой и земельными угодьями, которые обрабатывались руками воспитанников.
Настоящая трудовая жизнь у него началась на комсомольско-молодежной стройке в поселке Солнечный Хабаровского края. Отсюда и призвался на срочную службу. Служил в спецвойсках особого назначения непосредственно на советско-китайской границе.
Из рядов Советской Армии уволился в звании старшины. Работал на судах рыболовного флота Тихоокеанского бассейна матросом, боцманом, а на заводе «Амурсельмаш» - такелажником, резчиком и плавильщиком металла. Одновременно был в трудовых коллективах секретарем комсомольской организации, затем секретарем цеховой парторганизации, членом парткома, горкома, обкома КПСС. Ветеран коммунистической партии. По ее направлению более пяти лет проработал директором Белогорского дома интерната для престарелых и инвалидов.
Дегтярев заочно закончил Челябинский юридический техникум, Академию психологических наук в Санкт-Петербурге. Освоил психолого-педагогический метод избавления от зависимостей (метод Г.А. Шичко) и успешно его применяет с 1989 года. Действительный член Международной ассоциации психоаналитиков.
Основатель и лидер трезвеннического движения в Амурской области, им создано восемь клубов трезвого образа жизни «Соратник». Является также основателем зимнего плавания.
Депутат Амурского областного Совета народных депутатом трех созывов. Профессор Международной Славянской Академии наук, образования, искусств и культуры. Академик Международной Академии Трезвости, Председатель Амурского регионального отделения Союза борьбы за народную трезвость, Член правления Союза борьбы за народную трезвость России.
Всегда любил поэзию, но первое свое стихотворение написал в 2000 году в честь юбилея жены Зинаиды Владимировны.
Лауреат литературной премии имени Г.А. Федосеева.
Кстати, в сборнике, который вы держите в руках, присутствует суровая морская романтика. Этот цикл стихов, на мой взгляд, едва ли не самый удачный из всего, написанного автором. В них нет фальши и тем более внешнего блеска.
Еще несколько ярких примеров.
Великий мастер стиха Владимир Маяковский назвал поэзию ЕЗДОЙ В НЕЗНАЕМОЕ. Потому не будем забегать вперед, а постепенно, не торопясь, начнем индивидуальное читательское
знакомство с этим видом творчества нашего земляка из Белогорска
Николая Трифоновича Дегтярёва.
Член Союза российских писателей
Виктор Алюшин
|
|
*****
Жара звенит, от зноя небо бредит.
Не колыхнется лепесток
Цветка, с которого оса уж не летит, а лезет,
Вдохнув в себя ленивый адский смог.
Берёза ветки опустила,
От безнадежности, в тоске.
А дуб, уже не груб, поник уныло,
Дождя, не видя вдалеке.
У птиц сонливые свирели.
Хоть сам укройся и замри.
Вздохнули бабочки и сели,
Видать, до утренней зари.
Но вот кузнечик ножкой липкой
Мир сонный потревожил здесь.
Разбуженный живою скрипкой,
Встряхнулся лес и - ожил весь.
*****
Первый снег решил спуститься,
Как разведчик стужи лютой.
Есть где зайцу затаиться,
И медведю спать уютней.
Клены сбросили одежды,
Но у сосен нынче праздник:
Зеленеют, как и прежде,
И как будто клены дразнят.
ЮБИЛЕЙНОЕ
(Супруге Зинаиде посвящается)
В этот день, когда возраст о чем-то бормочет,
Смысл всей жизни особенно значим.
Но душа молодая стареть так не хочет! -
Мы сегодня на многое смотрим иначе.
Ты в начале пути повстречала свою половину,
Осознав, что идти нам дорогой одной.
И я понял тогда, что тебя ни когда не покину:
Стали мы неделимы - с одною судьбой.
Почему же сегодня, отбросив лишь лет
половину,
Ты грустишь, замечая мою седину?
Нам стареть, не дано, друг пред другом
невинным,
Ведь срослись наши души в одну.
РАДОСТЬ МОЯ
Мне Богородица явилась
Во сне, как свет людских надежд.
И вся квартира озарилась
Сиянием Её одежд.
Она пришла, а с чем - не знаю,
Но уж, конечно, неспроста, -
Когда-то женщина земная,
Нам подарившая Христа.
И эта светлая отрада,
Души покой и радость сил
Меня коснулись, как прохлада
Воды лесной сквозь жара пыл.
И смысл, и ощущенье жизни
Коснулись ласково меня.
И все исчезли укоризны,
Как дым уходит от огня.
Я эту радость одиноко
Не понесу - она для всех.
Чтоб сердце не было жестоко
И я не зря свой прожил век.
*****
Я сегодня увидел весну
В отраженье сосульки на крыше.
Неужели опять не усну,
Если звуки капели услышу?
Капли падают в таящий снег,
Ручейком, пробиваясь на волю.
И под громкий безудержный смех
Так и мчатся за кем - то в погоню.
Мне от запаха талой воды
Перекрыло дыхание на вздохе,
Как от быстрой, на тройке, езды,
Где в санях лишь одни скоморохи.
И смеётся, и стонет душа,
С ней ликует и плачет природа.
До чего же она хороша
На пороге цветущего года!
*****
Как быстро Природа весной оживает!
Багульник цветет, где подснежник отцвел
И почки березы уже набухают
В сиреневой мгле на окраинах сел.
При родах присутствую я у Природы
Свидетельствую появленье весны.
Но мне очень жаль: не пройдет и пол года
Все это исчезнет, как детские сны.
ПОДСНЕЖНИК
Серость травы прошлогодней довлеет
Над зеленью сосен пушистых.
А за пригорком снежочек белеет,
Нет ещё травок душистых.
Яркий багульник пока не цветёт,
Вестник весны долгожданной,
Но на поляне - о, чудо! - растёт
Нежный подснежник желанный.
Не грубой колючкою жизнь воскресилась,
А фиолетовым цветом.
Сквозь сырость и холод она проявилась
Надеждой и светом.
Лес в ДЫМУ
Лес в дыму, запахло гарью,
От стыда луна краснеет.
Где земля покрыта марью.
Там лишь что - то зеленеет,
Стонут сосны, елям горько,
Птаха песен петь не смеет.
Человек гуляет только:
Что творит - не разумеет.
Весна
Вовсю природа расцветает,
Едва уходит снег с полей.
Сосульки в ясный полдень тают,
На небе солнышко теплей.
... А на душе собаки воют.
БЕРЁЗОВЫЕ ПНИ
Не успеет земля оттаять,
Уж подонки её пытают,
Поджигают леса и пади.
Где живут, там и жгут, и гадят.
От берёз не дождаться сока:
Только пни стоят одиноко.
Что земля может дать после пала?
И она от людей устала.
ЗАМЕРЗШИЕ СЛЁЗЫ
Однажды я видел замёрзшие слёзы
На сломанной ветке у старой берёзы.
Коснувшись дыханья шального мороза,
Заплакала странно и тихо береза.
Но слёзы не капали в землю, как раньше,
Питая побеги, траву, одуванчик...
Они превращались в сосульки литые.
Мороз подсказал нам, что мы - не святые!
Мы вскрыли ей вены и сок её пили,
Однако за это ничем не платили.
Не холили рощу - травой зарастала.
Не нужной, заброшенной роща та стала,
... Однажды я видел замёрзшие слёзы
На сломанной ветке у старой берёзы.
*****
Ветер травой потихоньку играет.
И шелестит над рекою камыш.
Листья кувшинок на ветер кивают.
Утка вспорхнула и - полная тишь.
Только тревожное что-то явилось,
Стало не слышно шуршанье стрекоз.
Даже кукушка насторожилась.
Будто ее погрузили в наркоз.
Птицы взметнулись с тревожными криками,
Спрятались быстро жуки, пауки...,
Прямо с откоса козочки дикие
Сразу рванулись на берег реки.
Тут и пахнуло удушливой гарью,
В небе - не солнце, а меркнущий диск.
Селезни кружат над дымною марью,
Слышен над островом жалобный писк.
Кряквы остались в насиженных гнёздах,
Крыльями гонят огонь от птенцов
И сквозь горячий разряженный воздух.
Тщетно на помощь зовут их отцов.
*****
Белая морось осыпала утро.
Мокрые листья блестят за окном.
Дождик еще не проснулся как будто,
Сыплет по окнам, окутанным сном.
Птицы, озябнув, вспорхнули и сели
На почерневший, надломленный дуб.
Тут же ворчат и холодные ели:
Дождь надоел им, как ноющий зуб.
ЖАРА ЗВЕНИТ
Жара звенит, от зноя небо бредит.
Не колыхнется лепесток
Цветка, с которого оса уж не летит, а лезет,
Вдохнув в себя ленивый адский смог.
Берёза ветки опустила,
От безнадежности, в тоске.
А дуб, уже не груб, поник уныло,
Дождя не видя вдалеке.
У птиц сонливые свирели.
Хоть сам укройся и замри.
Вздохнули бабочки и сели,
Видать, до утренней зари.
Но вот кузнечик ножкой липкой
Мир сонный потревожил здесь.
Разбуженный живою скрипкой,
Встряхнулся лес и - ожил весь.
ПОГОДА СКВЕРНАЯ
Погода скверная, дожди
Идут которую неделю,
Просвета в небе и не жди,
А слякоть просто надоела!
*****
Но по небу стрижи летают
Так низко, глядь - уж высоко.
Они погоду извещают,
Им тоже, видно, не легко
То небо тучи заслоняют,
То солнца луч блеснул на миг...
Оно стрижей не испугает –
Надежда вновь проснётся в них.
Когда дожди совсем отхлынут,
Придёт тепло, придёт жара
И гнёзда те стрижи покинут,
Которым в небе быть пора.
УЕХАЛ Я ЛЕТОМ
Уехал я летом, вернулся - уж осень,
А в песне неспетой звучит цифра «восемь».
Число бесконечности голову кружит.
А где же тепло? Скоро вьюга со стужей...
Спросил у листвы, не упавшей на землю:
«Кому-то я нужен?» - и мне она внемлет!
Но мне от неё не дождаться ответа
И вновь не вернуться в ушедшее лето.
*****
Оскудела природы палитра,
Снег ещё не прикрыл наготу.
Завершаются осени титры,
Как снежинки, что тают во рту,
Постройнели деревья под зиму,
На земле желтых листьев букет.
На завалинке, выгнувши спину,
Ждёт котёнок готовый обед.
Всё утихло, как будто в забвенье,
Но ещё не готова душа.
Ведь весною придёт пробужденье,
Как дитя, мне навстречу спеша.
Распахну на себе я рубашку,
Может, что-то осталось под ней.
Поживу, чтоб душа нараспашку,
Чтоб, как в детстве, жилось веселей.
СЧИТАЛОЧКА
Лист зелёный, жёлтый, красный.
Выпал первый снег напрасно.
Он растаял, наследив,
С ним исчезло столько див!
Стали голыми березки,
Стыдно им - не спрячешь ножки
Лиственница пожелтела,
Что вчера лишь зеленела.
Некого теперь винить,
Снег второй все заслонит,
И закроет он надолго
Тех, кто прячется от волка.
Снег оденет за деревней
Все кусты и все деревья.
Им под шубой до весны
Будут сниться чудо - сны.
А растает снег второй -
Мы расстанемся с зимой.
*****
Пожухлые листья снежком припорошены
Хрустят под ногами в парке заброшенном.
Скамейки белеют в сером осиннике, -
Сюда прихожу погулять я по зимнику.
Душа здесь спокойна от суетной склоки,
Спокойно и тихо. Кричат лишь сороки.
И хрумкают птицы хрустальными льдинками,
Которые только что были снежинками.
*****
Изумрудная зелень елей
Золотою берёзкой прикрыта.
А под утро приляжет иней
На листву, что дождём омыта,
И взгрустнется плакучей иве,
И конечно, она заплачет.
Та слеза превратится в льдинку,
До весны ее снег припрячет.
*****
Дождик в окно постучал потихоньку.
Осень подкралась как-то легонько,
К нам прикоснулась прохладной водичкой,
С ветки спорхнув шустроватой - синичкой.
Листья исчезли, закат изменился,
Новый хозяин в природе явился.
К зиме приготовил стежки-дорожки,
Слоем листвы застелил их немножко,
Чтобы в морозы земля не трещала,
Выпадет снег, он и есть одеяло.
Даже медведь приготовил ночлег.
Ну а готов ты к зиме, человек?
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Первый снег решил спуститься,
Как разведчик стужи лютой.
Есть где зайцу затаиться,
И медведю спать уютней.
Клены сбросили одежды,
Но у сосен нынче праздник:
Зеленеют, как и прежде,
И как будто клены дразнят.
ЭХ БЫ, САНИ!
Первый снег, как в первый раз,
Удивляться не устанешь.
Вмиг природа свой окрас
Изменила - не узнаешь.
Серость стала белизной,
Цвет сочней, оттенки ярче.
Серебристою луной
Мир открыт, как тайный ларчик.
И хотя нам недосуг,
И хотя нас ждут метели,
Хорошо-то как вокруг...
Эх, бы сани, чтоб летели!
*****
Я такого не видел снега –
Белый, с синим оттенком в тени.
Я такого не видел неба –
Бездны синь на краю земли.
Я дышал, обжигаясь морозом,
Восхищаясь красой неземной.
Поклонялся я белым березам,
Что стояли, любуясь собой.
Вся земля мне казалась раем.
Белый сад. Белый-белый иней...
Так бывает цветущим маем,
Мир когда, точно небо, синий.
ШТОРМ
«Боцман, на брашпиль!
Якорь вира!» -
По сердцу, как рашпиль,
Хрип командира.
«Аврал, команда,
Крепи по штормовому!»
За борт - баланда
Назло старпому.
«Кранцы с борта,
Задраить трюмы!»
Ветер с норда,
Лица угрюмы.
Но нет печали и нет волненья.
Мы раскачали свои сомненья.
Форштевень режет
Волну на части.
Безумный скрежет -
И смыло снасти.
Небо сжалось.
Сплошная темень.
Перемешались волна и ливень.
Скрипит надстройка,
Ванты стонут.
Команда стойка.
Не страшен омут.
Око тайфуна
Вдруг засияло.
Туча спорхнула,
Как одеяло.
Волна огромна,
Но небо чисто.
Желанье скромно -
Погибнуть быстро.
*****
«Море красиво лишь с берега»,
Ворчит после шторма моряк.
Он из залива Америка
В моря уходил как-никак!
В моря, где такие просторы,
Где снится планета Земля.
На ней есть долины и горы,
Покосы, с гречихой поля...
Исчезло понятие - будни,
Но вахта есть «шесть через шесть».
Не водятся на море трутни,
На суше которых не счесть.
Все пашут: и кэп, и салага,
Как только «путина пойдёт».
Лишь пёс - судовой бедолага –
С твиндека скулит, как поёт.
Бескрайние на море дали,
Смотри не смотри с корабля.
Названье неправильно дали:
Планета - Вода, не Земля.
ШТИЛЬ
Невольно подумаешь: «Тихий»,
Когда за бортом полный штиль.
Лупил нас штормяга дикий
По скулам, аж брызги - на шпиль.
О Боже, как тихо, до боли
Только звенит тишина.
Вокруг и в душе столько воли.
Другая судьба не нужна.
Зеркальная гладь еле дышит,
Черта горизонта дрожит.
Солнце прибежище ищет,
Но никуда не спешит.
На клотике чайка скучает,
Дельфины форштевень стригут.
«Дракон» никого не гоняет,
Матросы на баке снуют.
Словно застыло время,
А в штормы его догоняй.
Странно морское племя,
Как хочешь его понимай.
«Дракон» - прозвище боцмана на флоте.
*****
Я встретил свой сейнер в Бристоле,
Волнуясь, поднялся на борт,
Как будто бежал из неволи,
Оставив для снов шумный порт.
Пропитана палуба солью,
От запаха тука тошнит.
Как будто изъедена молью,
Навстречу собака бежит.
Узнала Шалава матроса,
У шавки морская душа,
Не много с нее нынче спроса,
Но как же она хороша!
Ровесники - сейнер с собакой,
Проплавали тысячи миль.
Лишь их не дразнили «салагой»
Обоих и в штормы, и в штиль.
*****
«Ветер с норда дует в морду»
Сейнер носом по волне, -
Чтоб не бить волне по борту, -
Можно только по корме.
При волне двенадцать баллов,
Только лагом повернись,
Море этого нахала
Вмиг подбросит килем ввысь.
Так штормуем, с ветром спорить
Глупо и себе назло.
Просим нас не беспокоить.
Молим: только б пронесло.
Впереди маяк маячит:
Точка, точка, два тире...
Берег рядом - это значит,
Мы утонем на заре.
Разобьёт корабль о скалы,
Кости сивучи сгрызут...
Но наш мастер** - кэп бывалый –
Между скал нашёл приют.
Якорь брошен в бухте тихой,
Ветер с норда в морду бьёт...
Так на океане Тихом
Мы закончили поход.
Ветер с норда дует в морду» - морской
жаргон, прибаутка.
'стер» - капитан судна
ЛУНА
Дневная - бледная луна.
И даже в ясную погоду
Она почти что не видна
На лучезарном небосводе.
И только ночью ярче нет
Луны, что вечно молодая.
Таинственно струится свет,
Надежду путнику давая.
Влюбленным озаряя очи
И с лиц их убирая тень,
Она укоротит им ночи
И сделает длиннее день.
Всё будет - счастье и несчастье,
Соединит их жизнь навек.
Не видно днём Луны в ненастье –
Любовью светел Человек.
ЗЕЯ
Зея - славная река –
То бурлива, то тиха.
Одолев пути-дороги,
Перекаты и отроги,
Вольным морем разлилась.
Появилась сила, власть.
Чудны берега твои:
Сопки, сосны, корабли...
Ты изящной стала, Зея,
Точно сказочная фея,
Распустила златы кудри.
Прикоснуться б к ним,
прильнуть бы
Сквозь плотину-гребешок.
Где жених твой? Где дружок?
«Он, как богатырь былинный,
Ждёт меня в конце долины,
Зорко он стоит на страже
Вотчин русских, не продажных,
Славная река Амур!».
БЕРЕЗКА
Белый ствол и листьев блестка...
С чем сравнить тебя березка?
Разве словом всё опишешь?
Шелест тот, что вдруг услышишь
Сквозь пронзительную тишь,
Не споешь, не просвистишь.
Изумруд листка прозрачный,
Как наряд для новобрачной,
Воплощенье совершенства,
Кротость, трепет - вот блаженство,
На заре ее увидеть –
Уж не сможешь ты обидеть
Ни людей и ни зверюшек, -
Будешь лишь березку слушать.
Шепот этот очень дивный,
Словно гуслей звук старинный.
Белый ствол и листьев блестка...
Я люблю тебя, березка!
*****
У подлости нет жалости.
У жалости нет шалости.
У шалости нет злости.
От злости трещат кости.
Когда ты идешь в гости
К тому, кто вобьет гвозди
В крышку былой мощи...
*****
Теплом и светом проявился мир земной.
Потусторонний мир окутан мраком.
Пред ним предстану я нагой,
Хоть под каким я прожил знаком.
меня прикроет саван белой бязи,
Я буду светел, чист, как херувим.
Как много в жизни ни топтал я грязи,
Она не ляжет с именем моим.
Расставшись с отслужившим службу телом,
Ей не дано пути иного,
Душа достигнет своего предела,
Не ощущая тяготения земного,
С божественным соединясь навечно,
Свет новой жизни потечет с небес...
Земная жизнь проходит быстротечно.
Свет космоса - он вечной жизни весть.
ОДИНОЧЕСТВО (Памяти поэта Игоря Ерёмина)
«Я одинок в толпе» - не ново
Звучит уже из пустоты...
Толпа безлика и сурова
И не приемлет наготы.
А он, душою окрыленный,
Все шел во тьме, как света луч.
Людьми не понят, не прощенный,
Для многих - слишком уж колюч.
Иной вопрос - стихосложенье:
Вот здесь верхом он на коне
Летел над строчкой в озаренье
К своей последней той весне...
Помчалась жизнь его по свету,
Распался дружеский союз.
И все ж оставил он планету
В подарок нам из светлых муз.
ПЕСНЯ
Говорят, что досталась мне Родина -
Непутёвая, пьяная мать.
Посмотри: а ты сам не уродина?
Что ты сделал, чтоб ей не страдать?
Наблюдаешь, как, хворая, хилая,
Разогнуться не может она.
Порастратила силушки милая,
Рассчитавшись с врагами сполна.
А они ее душу великую,
Осквернив, растоптали опять.
Разорвали ее светлоликую
На кусочки... А как их собрать?
Снова «княжества» мелкие, ханжество,
Почернели душонки от зла,
А «пигмеи» - какая им разница? -
Обобрали ее догола.
Насмехаются сытыми харями
Над народом, что «горькую» пьёт.
А когда-то мы песни горланили:
«Не народ - если он не поёт».
Дикий рэп с колокольными звонами
Не смешать, как бы ты ни хотел.
Не сравнить детский плач с похоронами
Или стоном измученных тел.
Но не песни, а пьяные вопли
Переполнили душу мою.
Эх, скорей бы терпение лопнуло,
Не то сам я сейчас запою!
ВЕЧНОЕ
Человек приходит ниоткуда,
А потом уходит в никуда.
Как назвать большое это чудо:
Ничего ведь нет из никогда?
Для чего ж нам жизнь тогда дается,
Где начало - есть пролог конца?
Молод человек - и он смеется,
Постареет - нет на нем лица.
Стонет: «Жить не так бы надо было,
В поездах по свету колеся...».
Но закрылся мир тот, где любила
Нас не только мать - природа вся.
Да, любили. Нынче уважают.
Не за это ль, крест свой пронеся,
Стонами сердца он разрывает...?
Ведь стареет тело, не душа.
Нет, душа по жизни не кривила,
Шла прямолинейно, не спеша.
Многое в дороге не ценила, -
Жизнь была порою хороша.
Но душе свободы захотелось:
«С телом расставаться не пора ль?»
И она под утро улетела.
Вот и жизни этой вся печаль.
СОМНЕНИЕ
Казалось, все я отдал людям,
Они мне стали, как родня.
Но как мы жить то дальше будем
Чураться стали все меня.
Меня не понимают снова,
Бегут от откровенья прочь,
Как будто их зарежет слово,
Как друг в предательскую ночь.
Беда случилась с человеком,
Его не радует семья...
В нас что-то рухнуло навеки:
«Твоя проблема - не моя».
А может, стал я просто хуже,
Их к свету за собой маня?..
Шагаю, презирая лужи,
А грязь летит и на меня.
ЧЕСТЬ
Быть человеком очень просто,
Коль человеческое есть.
Не надо быть большого роста,
Ведь главное - была бы честь.
Бесчестные повсюду реют
И прилипают, словно грязь,
Таких не пашут и не сеют –
Сама себя проявит мразь.
Как здесь остаться Человеком?
Вопрос отнюдь не для меня,
Коль я шагаю в ногу с веком
И сам Господь - моя родня.
Памяти соратника
Владимира Тимохина
Насколько сложно жить на свете,
Настолько просто умереть.
И вот ушел ты на рассвете,
Совсем не думая стареть.
Пройдя всего лишь половину,
Казалось, легче будет жить.
Но не способны мы судьбину,
Как нам хотелось, завершить.
А что поделаешь? Природа
И своенравна, и крута,
Прошло всего лишь четверть года
Пришла разлука навсегда.
Но память есть и с нею что-то,
Чего и выбросить нельзя,
Осталась жизнь за поворотом,
Но только, только не друзья!
*****
Мне снова жизнь в лицо смеётся,
Как не завязнуть в суете?
Сегодня все легко дается,
А завтра силы уж не те...
Но нет мгновения прекрасней,
Чем дух народа отражать,
Познать порыв натуры страстной
И между строчек прокричать.
ХАНДРА
Нам жизнь поставила одни вопросы,
Придется, значит, отвечать на них.
Кому - то суждено любить покосы,
Ну а другому - стопку редких книг.
Как отличить мечту от праздной жизни,
В которой мы иллюзией живем?
И чтобы не страдать от укоризны,
Не легче ли прикинуться нулем?
Катиться наугад дорогой тряской:
Ведь «рок любой судьбы неукротим»...
И нам зачем же пыжиться напрасно,
Коль слово - то последнее за ним?
СОВЕСТЬ
Это не скука - тоска заедает.
Я снова один и к толпе не стремлюсь.
Радостно жить, если все понимают,
И горько, когда я ни с кем не мирюсь.
Но как согласиться со злобой и фальшью?
Смириться - так, значит, потворствовать злу.
Я мог бы смолчать, но как жить буду дальше:
Ведь от совести я никуда не уйду?
Эта совесть - во мне, и она очень строго
Подскажет, укажет, где истины суть.
Да и надо ли спорить с голосом Бога,
Если в совести есть целой вечности путь?
Амурскому поэту
Виктору Алюшину посвящается
Как описать мелодию стихами
И рифмой выправить упрямый слог?
Как убежать от грозного цунами,
Когда вода у самых ног?
Стих захлестнет, неся куда-то
В стихию мыслей, хаос нот,
Из коих сложится кантата
Закружит слов водоворот.
А что слова, стиха творенье?
Лишь отраженье на листе.
Они приходят на мгновенье
И исчезают в пустоте.
Лишь остаются на бумаге
Слова, как золото в реке,
Которое, минуя драги,
Как солнце, вспыхнуло в руке.
*****
Я прозябал в греховном сне
И вот проснулся ненароком.
Себя почувствовал в весне,
Но в состоянье одиноком.
Кругом безликая толпа,
Ошеломленная затменьем.
Она спесива и глупа,
Но со своим особым мненьем.
Кто над толпою приподнялся,
Задавят, лучше не спеши.
А если в чем-то сомневался, -
Свои сомненья заглуши.
Толпа превозносила к небу,
Потом бросала с тех небес,
Какой бы ты при жизни не был,
Как бы не нес свой тяжкий крест.
Бездушье
Бездушные люди – вовсе не люди,
«Нелюди» звать тех людей.
Преподнесут вам улыбку на блюде, -
Она пострашнее оскала зверей.
За нею вся мерзость предательств и склоки,
Где ложь вместо правды, а правда, как ложь.
Перемешались грехи и пороки...
Разве сегодня их разберешь?
А все от бездушья, отсутствия воли.
Где нету души, там страданья навек.
Душа покидает нас в муках и боли.
Лежит только тело – не человек.
Поэту Сергею Сонину посвящается
Где Отче наш, где чуждый отче,
Заблудшим надо указать,
Лишь только бы хватило мочи
И слово праведное знать.
реподнести... чтоб слово пело,
Не только слово, но душа.
Чтоб, словно «мать» людей согрело,
Вело по жизни не спеша.
Вот слово ранит ненароком,
А вылетит, - лови его.
Тогда не справишься с пороком -
Смертельной раны от него.
Убить всегда готово слово,
Ты только подбери его.
Для одного звучит сурово,
А для другого - ничего.
Один унижен - и убит,
Другой, возвысившись, разбился.
Когда бы Слово знал поэт,
То со стихами б не водился.
KAMO ГРЯДЕШЕ
Земля - пылинка мирозданья.
А люди - Божий создания,
Ну, как былиночка в степи, Тварь Божья,
Господи прости! За корку хлеба здесь
дерутся. Откуда силы в них берутся? Всё
норовят крушить, ломать Вместо того, чтоб
созидать. Земли бескрайние просторы
Перекопали, вскрыли горы. Мазут течёт рекою
в долы, Всё заросло осокой голой. Где пенье
птиц? Где птицы сами? Летят лишь ветры над
лесами. Здесь воронья, хламья громада-Кому,
скажите, это надо?
Летят лишь ветры над лесами.
Здесь воронья, хламья громада…
Кому, скажите, это надо?
*****
Я в своей жизни наследил,
Наделав глупостей немало.
Да, я как будто и не жил,
Хоть начинай всю жизнь сначала.
Порой хотелось мне уйти
Куда-то в дебри мирозданья.
Но заблудился я в пути
К тому, что есть самопознанье.
Речь отравляя языком,
Сухой, неблагозвучной прозы,
Себя увидел стариком
Израненным шипами розы.
Я потерялся в пустоте
Людских сердец «благоразумных»,
Лоб расшибая в темноте
Поступков яростных, безумных.
Мне не встречался Моисей,
Не вел меня он из пустыни.
Я, как заблудший фарисей,
Таким остался и поныне.
*****
О многом хочется сказать
В своих стихах не без боязни.
А как потом мне устоять,
Соприкоснувшись с явной мразью?
Она кругом; с экрана прет,
Давно уж «голубым» прослывшим
С газетных строк нам пресса врет,
С былою совестью простившись.
Здесь бесы правят каждым днем
И души наполняют порчей.
А человек здесь не причем?
Пусть даже имя его - «Кормчий».
Он водку жрет, табак сосет,
Лицо теряя человечье,
Смерть облегченье принесёт
Ни кем не сказанною речью.
Как короток его стал век,
Уже Господь его не слышит.
И тьма сгустилась возле век,
Но рядом еще кто-то дышит.
ПАУЗА
Давно уже я не писал стихи,
Да и сейчас не вижу вдохновенья.
И мысли, и слова так далеки,
Что не идут в стихотворенья.
Хандра и лень присутствуют во мне,
Они везде, как наважденье.
И не горит душа в огне,
Лишь тлеет, растянув мгновенья.
«Земную жизнь, пройдя до
половины
я очутился в сумрачном лесу»…
Данте Алигьери
Прервалась нить Божественных иллюзий.
Отринула от тяжких пут душа.
Как будто я очнулся от контузий,
Полученных от взгляда малыша.
Он никого на свете не обидел,
А вот меня чуть было не убил.
Я в этом взгляде сам себя увидел,
В одно мгновенье жизнь прожил.
Я в этот миг себя познал.
Каким я был и кем я стал.
Каким я был и кем я стал.
*****
Когда пишу стихи, грущу,
А если не пишу, скучаю.
В стихах я многое ищу,
Но лишь вопросы получаю.
Понять себя через стихи –
Понять вселенское начало.
Вот почему они глухи,
Пока душа не зазвучала.
Поэта только тот поймет,
Кто свою душу раскрывает.
Писать стихи отнюдь не мед,
Коли душа от них страдает.
А если запоет душа,
Слова строку стрелой пронзают
Любая рифма хороша,
Но очень редко так бывает.
*****
Где совершенной мысли прочный круг?
Мирская суета все резче выступает.
И сам становишься занудой вдруг,
На собственную совесть наступая.
Народ мельчает, сам же не растешь,
В греховном сне безвольно прозябая.
Как в пылкой юности чего-то ждешь,
Так в жалкой старости чего-то не хватает.
Как вырваться из плена бытия,
Которое сознанье отупляет?
Куда исчезли старые друзья?...
Их ценит человек, когда теряет.
*****
Коль есть рабы, то есть и господин.
Просящих столько, сколько звезд на небе.
А если Господь Бог всего один, -
Есть очередь, в ней только я и не был.
Просить, просить до самого конца,
Неужто жизнь для этого дается,
Чтоб уготовить место в небесах.
Над этим разум мой смеется.
Ну, сколько можно милости просить?
Стань Человеком, все тебе зачтется.
А сможет ли Господь за это нас простить?
Ответ лишь после смерти отзовется.
УЛЫБАЙТЕСЬ
Отчего смеются люди?
От щекотки или боли?
От волнения в груди,
От сомнений или горя?
Над чужой бедой смеются,
А свой грех не замечают.
Просто так не улыбнутся,
Зло на шутку отвечают.
Почему скотина плачет,
А смеяться не умеет?
Человек живет иначе:
Обсмеет, потом жалеет.
Улыбнись по - человечьи.
На оскал зверья тупого.
Может быть, кого излечишь -
Человеком станет снова.
Больше людям улыбайтесь,
Смейтесь, коли есть причины.
Человеком оставайтесь,
Не равняйтесь со скотиной.
СИВУШНЫЙ ХОМУТ
Встают препоны на пути –
Сооружают их людишки,
И ни проехать, ни пройти,
Чтоб не набить при этом шишки.
В колеса палок насуют
И объяснят: мол, все во благо,
Они и здесь, и там снуют –
Не дремлет «бесова» ватага.
«Чтобы народ трезветь не смел»...
Ведь управлять-то пьяным легче!
Но кто не спился, тот сумел
Сберечь свой облик человечий. ...
Коварен замысел и крут:...
Живи, работай, будь послушным..
Не то набросится хомут,
Затянется ремень сивушный.
*****
Телевизор стал иконой
Сатанинскою, конечно.
Не устали бить поклоны
Музыке - попсе потешной.
Смехачи, шуты по моде –
Что в Кремле, что на эстраде.
Нагляделись мы пародий,
Кто есть кто, поймёшь едва ли
Губы осквернили матом,
Сигаретою вонючей...
А ведь славился когда-то
Наш народ душой могучей!
БЕДА
Мой народ сошёл с ума –
Превратился в населенье.
Балом правит сатана,
И души не слышно пенья.
Совесть спряталась от нас –
Заглушили совесть водкой,
И не слышен Божий глас,
Закусить бы лишь селедкой.
НЕНУЖНЫЙ
Не нужен человек себе,
Не нужен будет государству.
Не нужен станет он семье,
Не нужен будет мертвых царству.
СОРАТНИКИ (В.Г.Жданову посвящается)
Мы обрели свободу снова,
Увидев истины лицо.
Всегда вначале было слово,
А не какое-то словцо.
Оно набатом прозвучало,
Задело правдой сердце вдруг.
Но это было лишь начало,-
Пришлось пройти чистилищ круг.
Чтоб обрести значенье истин,
Побыть распятым на кресте,
Где мучили, терзали мысли
И отразились на листе.
Потом сознанье прояснилось:
«То был другой, совсем не я».
Такое счастье и не снилось,
Что обрела душа моя!
Но не смогла сидеть без дела -
Она опять рванулась в бой.
Душа такое не стерпела.
Когда народ страдает мой.
Если не я, то кто поможет
Заблудшему увидеть путь,
Где обрести он счастье сможет,
Избавившись от пьяных пут.
Детскому писателю
Анатолию Филатову
Здравствуй, старый мой друг Анатолий Филатов!
Шестьдесят уж тебе, вот такая брат дата.
«Много»,-скажет кто вдруг, не поверь ты ему,
«Сколько?» - скажет душа лишь тебе одному.
Так живи, не тужи, познавай мирозданье,
Ведь поэт ты в душе, это Божье призванье.
Покоряй высоту - Эверест это мелочь.
Есть вершина в тебе, а она без предела.
Кто познает стихи, глубину твоих сказок,
Тот познает любовь, глубину милых глазок,
Высоту снежных гор, глубину океана,
Ширь бескрайних равнин, клокотанье вулкана.
Всех глубин не учесть, но вершина - награда.
Стоит жить на земле, пресмыкаться не надо!
СЕСТРЕ ЛИЛЕ
Здравствуй, старшая сестра.
Сколько лет мы не встречались?
Жизнь сторонкою прошла,
Мы седыми рано стали.
Дети выросли уже,
Внуки быстро подрастают.
На далеком рубеже
Наши жизни протекают.
Где огромная родня?
Наши братья увядают.
Нет надежды у меня,
И твои надежды тают.
Но мы встретились с тобой
Назло нашим разным судьбам.
Помянем родню с тоской,
Зло простим суровым людям.
Встреч таких вот краток миг,
Но не бойся расставанья.
В жизни есть свой светлый миг -
Сократится расстоянье.
Павлу Березовскому –
депутату и человеку
Подумать только, - пятьдесят!
Вчера, казалось, было тридцать.
Куда-то время, дни летят,
И им нельзя остановиться.
Казалось, молодость - изъян,
Ты быстро стал серьезным мужем.
Когда-то был от счастья пьян,
Да и сейчас кому-то нужен.
Друзей предавших не кори,
Ведь в жизни всякое бывает,
Они страдают до зари,
Когда их тяжкий крест сгибает.
Полжизни пройдено, и пусть,
Но подводить итоги рано.
В глазах твоих исчезнет грусть,
И заживет на сердце рана.
ХАРГА
Директору прииска «Хэргу»
Борисовой В.П.
Петляет у скал Селемджа,
Притоки в себя принимая,
И ворон, над ними кружа,
Любуется красками края.
Эзоп - это горный хребет,
Харги в нем берется начало.
Река, вырываясь на свет,
Внизу берега укачала.
Над краем плывут облака.
Повсюду - одно разноцветье.
Здесь камни крушила кирка
Еще в позапрошлом столетье.
Тунгус здесь давно не живет
И голос китайца не слышен,
Хэргу - строгий дух - стережет
Богатые золотом вскрыши.
Работает русский народ
/Гремят круглосуточно драги/,
Металл высшей пробы дает
Сквозь мари, болота, овраги.
СОЛОВЬЕВСК
В Соловьевске сопки, мари золотые,
Берега Джалинды вовсе не крутые.
Более уж века люд здесь обитает,
Но, как встарь, и ныне золото копает.
Это труд нелегкий, кто бывал здесь - знает,
И почем фунт лиха, каждый понимает.
Очень уж непросто золото дается,
«Горы золотые» - в песне лишь поется.
Только вскрыв болота, пади, перелески,
Получаешь граммы золота довески.
Божьими Законами люди здесь живут,
Храм - земля родная, это они чтут.
А худым людишкам туго все дается,
Что ни заработал, тут же и пропьется.
Природа все подчистит, по местам расставит,
Золота крупинки так не исчезают,
В души воплощаясь, в руки золотые,
Засверкают в людях - здесь они такие!
Жаль, что в этом месте не родился я,
Соловьевский прииск - судьба не моя.
АЛБАЗИНО
Над станицей бледнеет закат.
Под закрытыми ставнями окна.
И, казалось, с укором глядят
Из веков прокопченные стекла.
А когда-то гудела тайга,
Возвышалась, как крепость, станица.
У Ерофея не дрогнет рука.
Он сказал, значит, будет столица.
От нее возродится Восток,
Он тогда был еще очень дальний.
Здесь посажен был первый росток,
Давший всходы просторам бескрайним.
Гермоген, - будь земля ему пухом, -
Казаков под иконой крестил.
Наполнялся острог русским духом
И врагов на рубеж не пустил.
Развивалась станица, крепчала,
Вместе с нею весь Дальний Восток:
Благовещенск, Хабаровск - сначала,
Чуть позднее - Владивосток.
Проходили века и года пролетели,
Сколько вод утекло по Амуру-реке
Обветшали дома, кости предков истлели
Стали мы говорить на чужом языке.
От разора и зелья страдает земля –
Хлебороба рука плуг не греет.
Заросли бурьяном наших предков поля.
Здесь не пашет давно уж никто и не сеет.
*****
Что случилось с тобою, великий народ,
Кто ответит за всё, кто ответит?
Распрямись, не щади свой живот,
И над Родиной солнце засветит!
Возродится России восток,
Албазинской иконой сияя.
Слава предкам! - Их сила исток
Для расцвета великого края.
МОЙ БЕЛОГОРСК
Белые горы за Томью-рекою.
Плесы и косы покрыты тачою.
Сопки в багульнике, сосенок горстка,
Нет мне дороже, родней Белогорска,
Тихих улочек сеть, ручейки - переулки
Душу греют мою, как угли в печурке,
Томь обнимает берегом левым
Город, что строим, растим и лелеем.
Век пролетел, уж второй отступает,
Томь обмелела, и город страдает.
Его и японцы неволей пытали.
Здесь белые банды хребет свой сломали
Но выстоял город. И краше он будет,
И триста двенадцать борцов не забудет.
Он обновится иконой старинною,
В стихах воссияет, воспоется былиною.
...Белый туман опустился в долину,
Город окутал, холмы и низины.
Сопки в багульнике, сосенок горстка,
Нет мне дороже, родней Белогорска!
Мэру Тынды
Борису Марковичу Шульцу
Тында, БАМ - в едином звуке
Вдруг рванули, как с небес.
И в порыве схватки руки
Проложили путь сквозь лес.
Человеку все подвластно, -
Строить путь свой, покорять...
И ему нельзя «напрасной»
Жизнь прошедшую назвать.
Чтобы внук, пройдя по БАМу,
Похвалился - «Строил дед»!
Чтобы Тында процветала
И не знала горьких лет.
*****
Я снова на БАМе, - стареет столица.
И Тында окрасилась в серенький цвет.
Здесь редко кому улыбаются лица,
Как будто притушен на улицах свет.
Нет новых свершений на уровне века.
Чуть слышно ручьи с талых сопок журчат.
Что так изменило вот здесь человека?
Но хмурые ели об этом молчат.
Нет слова «романтики», кануло в лету.
В музее пылятся груды знамен.
Значок комсомольский валяется где-то,
Которым заслуженно был награжден.
И душу не греют песни о БАМе:
Их просто сегодня уже не поют.
Неужто забыли о Родине - маме?
А ведь матерей - то не предают!
ДОРОЖНАЯ
В вагоне за ночь поостыло.
И пассажиры спят уныло.
Здесь музыка играет пошло.
А на душе тоскливо, тошно...
Но на душе повеселело:
Лежать мне, что ли, надоело?
Вот чую запах - чай душится,
Защебетала проводница.
Вагон светлее стал и краше.
Все... позади кошмары наши.
|
На главную
Гостевая книга
e-mail:
tsimbalist_vf@amur.dsv.ru
|
Сайт создан в системе uCoz
каталог сайтов QS
Сайт создан в системе uCoz |
